Владимир Новиков. История Карагандинского угольного бассейна/Глава 4/Часть 1

Материал из Горная энециклопедии
Перейти к: навигация, поиск

Глава 4. Тридцатые

Открытие бассейна

По плану индустриализации страны Казахстану, с его огромными выявленными запасами цветных металлов, отводилась роль основного района цветной металлургии. И для этого необходимо было форсировать создание для неё топливной базы.

23 февраля 1930 года была забурена первая скважина, которая дала положительные результаты. В выборе места заложения первых скважин принимали участие видные геологи страны, в том числе академик Д.В.Наливкин, исследователь Кузбасса В.И.Яворский.

Летом 1930 года карагандинская степь после долгой спячки стала местом паломничества многих геологических экспедиций.
Уже второй год в Центральном Казахстане работали геологи института геологической карты ГГРУ М.А.Борисяк, Б.Ф.Земляков и Г.Ц.Медоев по составлению десятиверстной геологической карты. Группой руководил опытный геолог Николай Григорьевич Кассин. В 1930 году геологи производили съемку района Карагандинского месторождения.
Мне посчастливилось встретиться и побеседовать с лауреатом Ленинской и Государственной премий СССР, членом-корреспондентом АН РК, профессором, доктором геолого-минералогических наук Георгием Цараевичем Медоевым. Вот его краткий рассказ о том времени:
Впервые я попал в казахстанские степи в 1927 году, потом работал в Донбассе, а с 1929 года — коллектором в группе Кассина по геологической съемке Центрального Казахстана. В Павлодар мы приехали по Иртышу. У нас был хороший запас провизии: сахар, крупа, сушеные фрукты. Здесь же мне, как кавказцу, не равнодушному к лошадям, поручили нанять телегу с лошадьми. Помню, выбирал я и рядился, как цыган, наконец, нанял бричку с четырьмя лошадьми у жителя Павлодара Григория Теплова. Каждому коллектору Кассин поручал свой участок. Марианне Борисяк — Верхне-Сокурский участок, Борису Землякову — участок к северу от Нуры, а мне, как угольщику, достался Карагандинский участок. Помню, с нами ехал еще, как оказалось, довольно талантливый художник из Ленинградской Академии художеств Анкуддинов. В Караганду приехали на восьмой день. Где же ты, Караганда? Всего несколько домов, один — кирпичный. Решили остановиться в Михайловке у кузнеца.
Прекрасное то было время, вспоминаю необозримую степь, простор, одинокие казахские мазары, сопки Джалаир, Ак-Бюрат, Ак-Басту, речушки Тентек, Чурубай-Нура. Я изучал выходы пород, конгломераты и песчаники, кварциты, девоно-карбоновую толщу, альбитофиры, порфириты, тектонику района, разломы, сбросы, надвиги.
Мне посчастливилось работать с Николаем Григорьевичем Кассиным. На первый взгляд, это был мужиковатый, чудаковатый и глуховатый человек. Но это был гениальный геолог, превосходно знавший геологию Казахстана. У него было много работы и у нас для консультации бывал наездами. И когда приезжал, то с восходом солнца был уже на ногах и нас поторапливал. Работу начинали рано утром и… до позднего вечера. Каждый коллектор разъезжал по своему маршруту. Вечером перед Кассиным выкладывали образцы пород, карту и каждый описывал встреченные обнажения пород. Спорные точки он стремился сам осмотреть на месте, чтобы утвердиться в том или ином мнении. Помню, на своём участке я обнаружил много точек минерализации меди, а в урочище Джетык-Чеку — даже свинцовую минерализацию. В один из таких приездов Николая Григорьевича я доложил результаты исследования участка южнее реки Сокур, где обнаружил на обширной территории девоно-карбоновую толщу пород и обозначил в первом приближении его границы с изверженными породами-гранитами, формпорфиритами, диабазами. Картину осложняли сложная тектоника, сбросы, надвиги.
Николай Григорьевич внимательно осмотрел образцы пород, карту. Марианна Алексеевна Борисяк, которая работала на Верхне-Сокурском участке, также сообщила, что обнаружила угленосную свиту карбона, а в отвалах старых шурфов следы угля. Николай Григорьевич заключил: «Все понятно. Мы имеем дело не с месторождением, а с обширным угленосным бассейном, и наша задача выявить реальные его границы, оконтурить, а что касается многочисленных точек минерализации меди, обнаруженных Георгием Цараевичем, то будем их рекомендовать как объект будущих исследований».

Так, в обращении геологов появился термин «бассейн». Это был качественно новый скачок в геологических исследованиях Карагандинского региона. Он означал, что они на пороге открытия нового крупного угольного региона страны.
В одной из встреч с геологами в Михайловке Георгий Медоев впервые озвучил это, заявил, что Карагандинское месторождение в действительности является крупным бассейном. Надо сказать, что первоначально геологи отнеслись к этому настороженно, недоверчиво. Ведь время было противоречивое. Любая ошибка могла обернуться непредсказуемыми последствиями. Ведь бассейн - это иные масштабы строительства, добычи угля, экономики. И ошибка стоила бы больших утрат и издержек. Тогда газеты уже пестрели протоколами судов, списками обвиненных в контрреволюционной деятельности. И так легко было попасть в такие списки. Самые осторожные, а были и такие, тут же обвинили, что Медоев - спекулянт и выскочка от геологии, пять минут как геолог, а уже хочет стать первооткрывателем бассейна.

Дмитрий Назарович Бурцев, в то время возглавивший геологоразведочные и буровые работы в Караганде, воспринял это спокойно. Вместе с Медоевым он отправился осматривать новые контуры месторождения - бассейна и убедился в полной достоверности аргументов и фактов группы Кассина.
Дмитрий Бурцев приехал в Караганду в мае 1930 года, и он возглавлял геологоразведочную партию Угольного института. Научный консультант профессор А. А. Гапеев считал Караганду своим детищем, немало написал статей в газеты, записок в высшие органы власти о необходимости использования его большого потенциала на нужды социалистической экономики. А.А.Гапеев живо интересовался всеми геологоразведочными работами в Карагандинском регионе и при встрече с Г.Ц.Медоевым попросил познакомить его с результатами поисковых работ и копию новой карты месторождения.
- Она еще не закончена, мне еще предстоит на юге разобраться в тектонике. Карта пока весьма несовершенна, – ответил на просьбу профессора Георгий Медоев.
- Молодой человек, я вас понимаю. Наука – это бесконечный процесс познания, и нет ему конца.
Медоев выполнил просьбу профессора, подготовил копию карты.

А теперь вернемся к геологической партии Д.Н.Бурцева, которая производила так необходимые буровые работы. Горный инженер-геолог Д.Н.Бурцев до Караганды поработал на Джезказганском месторождении меди вместе с К.И.Сатпаевым, где хорошо себя зарекомендовал и как геолог, и как организатор. Зимой 1930 года директор Угольного геологоразведочного института (УГРИ) профессор М.М.Пригоровский вызвал своего научного сотрудника Д.Н.Бурцева: «Готовьтесь к поездке. Вы намечены начальником Карагандинской геологоразведочной партии. Изучайте литературу, подумайте о составе партии». В начале апреля директор снова вызывает Д.Н.Бурцева. В кабинете у него был человек. Взгляд у того - довольно мрачный, суровый.
«Познакомьтесь! Это наш гость - управляющий трестом «Казстройуголь» Корней Осипович Горбачев. Он возглавляет работы по строительству шахт в Караганде».
Горбачев сразу заговорил прямо, убедительно: «Меня очень беспокоит, когда будет геологоразведочная партия в Караганде? Без геологической документации мы не можем закладывать шахты. Мы можем сорвать все плановые задания со всеми вытекающими отсюда последствиями», - завершил свое обращение Горбачев. И.Бурцев, понимая все, пообещал гостю приступить к работе в Караганде к концу мая. До отъезда он получил еще ценную консультацию у известного палеонтолога, будущего академика, выдающегося ученого Д.В.Наливкина. Тот щедро предоставил геологу рукопись еще не опубликованной работы «Палеозой казахской степи», списки и фотографии ископаемой фауны из коллекций и сборов геологов Н.Г.Кассина, М.П.Русакова, И.С.Яговкина, проконсультировался у известного ученого-угольщика В.И.Яворского. Словом, Д.Н.Бурцев ехал в Караганду подготовленным, к тому же с ним ехали опытные коллекторы - Пушкин, Лейзан, Веселов и Филиппов. По приезде они сразу же и приступили к изучению кернов первой и второй скважин. На помощь геологической партии в конце июля приехала бригада квалифицированных буровиков-угольщиков во главе со старшим мастером П.Ф.Шаталовым. Они обладали так необходимым в Караганде опытом по перебурке угольных пластов и подъему угольных кернов. В этом году было пробурено 1800 погонных метров скважин. Большую помощь буровикам, геологам оказывал Корней Осипович Горбачев. Он в шутку называл себя главным геологом Караганды. «Он был в душе настоящим геологом-поисковиком, - вспоминал о нем Д.Н.Бурцев. – Я с ним быстро подружился. Без его помощи мы не смогли бы достичь таких результатов». Бригады рабочих били разведочные шурфы, копали протяженные канавы. Бригаду ручного бурения возглавил десятник Парфенов. В кузнице сделали штанги и вручную бурили неглубокие скважины. То лето было богатым на находки и открытия. Дмитрий Назарович давал названия открытым угольным пластам: «Ровесник», «Феликс», «Метровый», «Джанабековский», «Замечательный», «Слоистый», «Средний», «Нижесредний». Всего в угленосной толще мощностью свыше 1000 м было открыто 28 угольных пластов с общей мощностью 47,7 м.

Были еще хорошие помощники у геологов – это безобидные сурки. Они из своих сурочьих нор выбрасывали кусочки песчаника, аргиллита, угольной сажи. Геологи зарегистрировали свыше 1000 нор, а Д.И.Бурцев, по высыпкам из сурочьих нор, составил первую карту выходов пластов угля.
Немало споров среди геологов вызывали вопросы стратиграфии карбоновой толщи пород. Д.И.Бурцев попробовал для разделения толщи пород использовать западноевропейские термины. Но получалось слишком сложно. Тогда он обратился с этим «больным» вопросом к выдающемуся ученому-геологу А.П.Карпинскому. И тот ответил: «Если вы будете рассказывать историю какого-то русского мужика и скажите, что он жил во время царствования французского короля Генриха IУ, вас мало кто поймет, а если вы скажете, что он жил при царе Иване IV, всем будет понятно». Так большой ученый дал «добро» на создание казахстанских названий свит, и вскоре в геологических описаниях появились Кассинский и Русаковский слои в честь выдающихся казахстанских геологов Н.Г.Кассина и М.П.Русакова. Так появились Теректинские слои.

Мы рассказали о работе только двух геологических партий - Н.Г.Кассина и Д.И.Бурцева. А летом 1930 года в Карагандинской степи работали и другие группы, партии, отряды. В долине Кокузек, недалеко от бывшего Спасского завода, разместился отряд из 7 самолетов. В те годы летчики пользовались, как сегодня космонавты, большой любовью и уважением. Молодые, красивые летчики, одетые в кожу, производили аэрофотосъемку обширных пространств Карагандинского региона и неизгладимое впечатление на молодых девушек. А на земле производила съемку поверхности геодезическая экспедиция Ленинградского государственного гидрогеологического института, изучали поверхностный сток и подземные воды бассейна реки Нура с целью водоснабжения Карагандинских угольный копей.

В исследование Карагандинского региона внес лепту и Московский государственный университет, прислав геолого-ботаническую экспедицию, представленную женщинами. Геологам была выделена шестиместная легковая автомашина марки «БеНИЗ», которая принадлежала Императору Николаю II. Сегодня мы по иному воспринимаем проблему, чем тогда. А тогда было много радости, острот, шуток и даже гордости о геологах.

Все геологи увлеченно работали, карагандинская степь открывалась перед этими людьми своими скромными красотами. В жаркие дни как приятно было работать в долинах степных речушек. А в свободные дни геологи охотились на зайцев, уток. Художник Анкуддинов делал великолепные степные пейзажи, с контуром гор на горизонте, одинокие мазары на фоне седого ковыля, живописал сцены жизни казахских аулов. Где они сейчас, эти картины, где-то пылятся в музейных хранилищах. А как бы они украсили Карагандинские музеи. И, конечно же, были встречи геологов у костра, они читали стихи, пели задушевные песни, вместе встречали первые лучи рассвета, потому, что они были молоды. Была и любовь. Один геодезист по праву первооткрывателя назвал одну из безымянных высот именем геологини Беллы. Запомнилась геологам карагандинская степь своими полынными запахами, закатами и рассветами.

В один из летних дней 1930 года по сухой карагандинской степи двигалась страшная процессия. Медленно, с достоинством шел верблюд, запряженный в арбу, а рядом шла большая группа людей. В арбе лежали кирки, лопаты, ломы, носилки. Впереди шел приземистый широкоплечий человек в фуражке, с щеткой усов на лице. Это был управляющий трестом «Казстройуголь» Корней Осипович Горбачев. Рядом шли геолог Д.Н.Бурцев, главный инженер треста Б.Ф. Гриндлер, начальник будущей шахты Малютин. К.О.Горбачев сосредоточено считал шаги. Наконец он остановился, и следом за ним остановилась вся кавалькада. Горбачев начал громко говорить: «Товарищи! Сегодня нам выпало счастье участвовать в большом историческом событии. Сегодня мы закладываем первую шахту. Пройдет десяток лет, и все кругом изменится. Мы покорим, переделаем эти пустынные земли. А теперь приступим к работе».
Горбачев взял с арбы кувалду и забил заостренный кол в землю. Рабочие разобрали лопаты, кайлы и начали долбить веками дремавшую землю, углубляясь и вгрызаясь в нее. Короткий митинг, и процесс закладки первой шахты фотографировал фотокорреспондент из Алма-Аты.

В одну из своих командировок в Москву я, автор данной статьи, встретился с Дмитриевичем Назаровичем Бурцевым. О закладке первых шахт он вспоминает: «Корней Горбачев решил первые две шахты заложить по пласту «Новый», как самому качественному. На бывшей английской шахте «Джимми» мы определили элементы залегания пласта, и пошли по его простиранию. Отсчитав километр, мы остановились и заложили первую шахту. Затем от шахты «Джимми» мы по простиранию пошли в противоположную сторону и заложили шахту №2.
Позже по мощному пласту «Верхняя Марианна» заложили шахту № 3. Для строительства последней шахты были привлечены работники Карлага. А шахту № 4 заложили по пласту «Нижняя Марианна». По указанию Горбачева вырыли широкую канаву, а пласта нет. Тогда он приказал отыскать меня. Я приезжаю. В чем дело? «Нижняя Марианна» пропала. Оказалось, наклонный ствол был заложен между двумя шурфами. Смотрю, в одном шурфе падение пласта в одну сторону, а в другом - уже иное залегание. Значит, наклонный ствол был заложен в зоне нарушения, разрыва пласта. Только углубившись, ствол вышел на пласт.
Надо сказать, что первые разведочно-эксплуатационные шахты были примитивны. Все оборудование этих шахт состояло из конного ворота, который только на двух шахтах к концу года удалось заменить паровым подъемом. А эти подъемы состояли из старых, крайне изношенных лебедок и локомобильных котлов.

А теперь вернемся к группе Н.Г.Кассина и А.В.Гапееву. Георгий Медоев, завершив полевые работы, вернулся в Ленинград. Оттуда его направили в Москву, где проходило Всесоюзное совещание по геологическому изучению угольных бассейнов и месторождений страны. «Я приехал на совещание с опозданием, - рассказывал мне Георгий Цареевич Медоев. – Смотрю – в президиуме А. А. Гапеев, а среди демонстрационных материалов – моя карта-восковка. К тому времени о южной окраине Карагандинского бассейна у меня было иное мнение. Хотелось убрать восковку. Но как это сделать? Нужно обратиться к профессору А.А.Гапееву. Я стеснялся и все же в перерыве решился подойти к А.А.Гапееву.
«Александр Александрович! В карте-восковке, которая демонстрируется, есть неточности и я хочу просить Вашего разрешения снять ее», - обратился я к ученому.
«Я понимаю вашу скромность, молодой человек, но прошу не беспокоиться». Вскоре он был уже на трибуне с докладом о Карагандинском месторождении. И когда дошел до моей карты-восковки, то заявил: «Кстати! Здесь сидит автор этой вот карты, молодой ученый Георгий Медоев. К известной площади месторождения он на основании выполненных исследований прирезал около 300 квадратных километров. Итого общая площадь угленосных отложений теперь составляет около 1300 квадратных километров. И это еще не окончательно.
Если учесть, что в Караганде уже сегодня открыто 28 пластов с суммарной мощностью 47,7 м, что втрое больше суммарного пласта Донбасса и лишь вдвое меньше суммарной мощности пласта Кузбасса, то мы являемся свидетелями рождения крупного угольного бассейна страны, который может стать топливной базой как для цветной металлургии Казахстана, так и строящихся металлургических гигантов на Урале».
Я вернулся в Ленинград, встретился с Кассиным. Он сказал, чтобы все результаты полевых работ подробно изложил в отчете. И в этом научном отчете 1930 года Карагандинское угольное месторождение впервые обрело статус бассейна. По согласованию с Д.Н.Бурцевым и А.А.Гапеевым мы его назвали Карагандинским. За хорошую работу меня наградили прорезиненным рюкзаком.

Итак, 1930 год закончился с потрясающими результатами – открытием крупного угольного бассейна, запасы которого, даже по предварительным подсчетам, более Подмосковного, Кизеловского бассейнов, вместе взятых.

См. также


Шаблон:Искусство Шаблон:Сc-by-nc-nd-3.0

Источник — «http://wiki.gr-tech.ru/index.php?title=Владимир_Новиков._История_Карагандинского_угольного_бассейна/Глава_4/Часть_1&oldid=296»