Рубаки 50-х
Содержание
Евгений Коновалов. Есть такой город в Донбассе
Здравствуйте, Алексей Григорьевич!
Толковать собственные сны — дело пустое, а уже гадать по ним, так тем более. Никогда не верил их пророчествам, считал такое занятие для себя недостойным. Но! Явился однажды мне сон, и было это в году 1978-м. Был он тревожным и мутным, как плохо промытая фотокарточка. Видел я ирминскую шахту в руинах, без террикона, копра и надшахтных зданий, а позади — какие-то бугры из битого кирпича, стекла и щебня. Страшно было. Не выходило это видение из головы долгие годы. В 2001 году я приехал на это место и к ужасу увидел сбывшийся сон. Не было больше шахты моей молодой забойной души, шахты планетарно известной во всех пространствах Земли.
… Почти каждодневно кланяюсь я застывшему в изваянии человеку с отбойным молотком на плече.
— Здравствуйте, Алексей Григорьевич! — говорю я ему. — Я ведь тоже начинал свой трудовой путь там, где и Вы. Не верите? В доказательство хочу развернуть перед ним свою «трудовую книжку», но не делаю этого, потому что всякое обо мне могут подумать люди, далёкие от понятия смысловых наигрышей, символик, абстракций и вообще… всего такого…
Ирминка, Ирминка! Так всегда называли кадиевчане свой недалёкий пригород. Любовно называли и душевно. Тихий, совсем близкий шахтерский браток-городок. Сядешь, бывало, в трамвай, — пятнадцать минут потрясся, и уже там. Ездили туда на работу к родичам, на свидание к девчатам.
Атаман, Великан, Никанор, Бераль, Лисий
На шахте имени Сталина (Центральная-Ирмино) о пологих пластах знали мало. Все — крутопадающие. И названия их необычные: Атаман, Великан, Никанор, Бераль, Лисий и прочие. Пласты, как пласты, но есть такие, что уж куда там… К примеру «лисий». Тонкий и такой сухой, что от пыли не продохнёшь — до тяжелой угольной рвоты. Просвет между кровлей и почвой меньше полуметра. Потому и рубят его с подрывкой почвы. Знали: хоть и большая в добыче зольность, но цены ей нет. Лучший в мире длиннопламенный уголь…
В середине 50-х на шестом участке у начальника В. Я. Безякина были две «бералевые» лавы, — на восточном и западном крыле. Восточная, — еще так сяк, но западная такая мокрая, что, порой, нарубленный уголь шёл к люкам самотёком. О забойной бригаде, работающей здесь и пойдет речь… То было славное созвездие имен, которым гордилась угольная держава: Ершков, братья Концедаловы, Кузьмин, Ледовской, Гримайло, Ахвадеев. Они, еще относительно молодые, прославленные с довоенных времен, к той поре уже успели пережить славу «Стахановского бума», пролить кровь в Великой Отечественной, порубить уголь на шахтах Караганды и Кузбасса. И среди них — «новенькие» — пол десятка парней с задористым норовом и горящими глазами: «а мы чем хуже этих знаменитых?» Старались «маститые», да «матерые» в бутовых, просеках, печах. Какие уж тут обиды? Впрочем: — «Была бы страна родная, и нету других забот». Да! В те годы действительно РА-БО-ТА-ЛИ!
Вот строчки из дневника ирминского шахтера Н. Колосова: «11 декабря 1955 года. Когда шли наморенные уже „на гору“ увидели в квершлагу забуренную на глубокой подрывке „партию“ с лесом из шести вагонеток. Стали подсоблять лесогонам, но тут провалился меж рельсов „Карлик“-электровоз. Провозились до двух часов. Лёнька Атаманчук травмировал руку». Сейчас такое редкость. Сейчас каждый сам за себя. Сторонники коллективизма, напротив, придерживаются проверенной системе «гурта». У каждого забойщика своя сноровка и опыт. Ледовской, например, работал не спеша, долго изучал слой угля по кливажу, смотрел рыхлые «пачки», — потом рубил. Пройдет на два абапола — закрепит, да не как-нибудь в нахлестку, а строго по паспорту. Стойку режет «на раз», забивает её меж кровлей и почвой без подложек. Семён Семеряга, напротив, сгонял «полоску» поспешно. Крепил уже после. Вечно спешил «на гору». Прилезет к нему в уступ десятник Лавров, станет ругать за нарушение, а тот только гогочет, обнажая белую фиксу. Есть в добычной смене кроме забойщиков еще одна комплексная единица — слесарь. Его работа — замена и ремонт воздухопроводных шлангов, соединяющих рабочие молотки с воздушной магистралью. От него зависит многое, вот почему забойщиками он уважаем и заедино свой парень.
Шахтерские девочки
Невдалеке от гигантского террикона ирминской шахты, в тихой низине, плещется в камышах спокойная Лугань-речка. Днем на ее водах качаются ослепительно-белые гуси. Душными июльскими ночами глядит на своё отражение Луна. В такие часы сюда, со стороны Ирминского посёлка доносится духовая музыка. Это в парке отдыхает шахтерская молодежь. На зов танцевальных ритмов стекается она сюда с «БИСа», «Победы» и даже отдаленной Марьевки. Ярится оркестровая медь. Барабанщик Коля Пылаев, ритмично подскакивая, дубасит войлочной колотушкой кожу ударного инструмента, басист Титов яростно надувает щеки. Веселятся девчата и парни. Как же прекрасны и молоды были тогда шахтерские девочки: Концедалова Валя, Две Томы — Жданова и Батова, дочери забойщика Гаврилова, газомерщица Раечка с участка вентиляции, яркая красавица Богатырева — всех не перечесть!
Качай вниз
В такую безмятежно-счастливую пору на притихшей Трамвайной улице выходит на порог своего дома подышать вечерней свежестью древняя чета Санковых. Дед Санков в конце прошлого века один из первых освоил секрет работы на бельгийской паровой подъемной машине. До этого долбил обушком на лисичанских «мышеловках». Лично знал шахтовладельца Манцеарли. Видел и дочь его Ирму, в честь коей и был назван рудник. Прошла и поздоровалась соседка Люда Калугина. Участковая нормировщица шла на ночной хронометраж… В это время терриконщица тетка Елена, опрокинув вагонетку и отсигналив три удара «качай вниз» засмотрелась на далёкую цепочку движущихся огней. Это к станции Алмазной подходил московский поезд.
- Город мой, ты в сердце моем...
- Взгляд с высоты уцелевшего террикона
- Парк неувядаемый
- Кадиевчанам - всем - физкульт-привет!
- Была страда паровозная
- Жила-была музыка
- Малый культурологический экскурс в городок
- О прошлом времени, о людях нестандартных и странных…
- О школах, ликбезах и сугубо личном
- Построившим город
- Медслужба нашего города
- Красная могила
- Стаханов - курс на стабильность и реформы
См. также
Евгений Коновалов. Байки, сказы и бывальщины старого Донбасса
- Караульщик огневого камня
- Дырявый кафтан
- Атаман
- Шахтерская дочка
- Шубин
- Мария — глубокая
- Деньги От Шубина
- Чудный Иван
- Мышка-полевка и Аришка-аршинка
- Два коногона
- Сказ Сорвиленской горы
- Шахтарчук
- Каменная баба
- Про жадного шахтовладельца и золотистую крысу
- Бархатная злодейка, гремучий дедушка и веселящий понюшок
- Притча об угле
- Чертов палец
- Синий заяц
- Как Митяй землепроходцем стал
- Милое сердце
Евгений Коновалов. Гори, гори его звезда
Евгений Коновалов. Старые шахтерские профессии
